ПАУКИ НИЧЕМ НЕ ХУЖЕ КОТИКОВ

Что рассказать человеку о животных, чтобы он точно заинтересовался? Как создать передачу, от которой будет в восторге Николай Дроздов? И как связаны медленное старение и традиция отмечать Новый год? Узнали во время беседы с Евгенией Тимоновой — телеведущей, биологом и автором программы «Всё как у зверей».

Наверное, животных любят все. Как вы поняли, видимо в раннем возрасте, что хотите связать с ними свою жизнь?

Не знаю, все ли любят животных, потому что они бывают разные. Не всем нравятся тараканы какие-нибудь или жуки. А я имею удовольствие с детства относиться к категории натуралистов, хотя родилась в семье двух инженеров. Они не понимают, как это случилось. Просто ребёнок постоянно сидит в какой-нибудь луже или копается в кустах, читает очень много книг обо всём этом, а потом ещё и в зоопарке работает.

Почему вас к этому тянуло?

Потому что это самое интересное на свете! Объяснить, почему нас тянет к каким-то вещам, рациональными причинами невозможно. Родителям были совершенно не интересны мои предметы пристального изучения, хотя они, конечно, как и все психически здоровые люди, к животным относятся скорее с симпатией. Мой сын такой же инженер, как его бабушка и дедушка, то есть я оказалась между двумя поколениями людей, никак не относящихся к биологии. Да и в роду у нас никто не занимался животными.

Я, как говорят в генетике, выщепилась из общего родового тренда.

Что рассказать человеку о животных, чтобы он точно заинтересовался? Как создать передачу, от которой будет в восторге Николай Дроздов? И как связаны медленное старение и традиция отмечать Новый год? Узнали во время беседы с Евгенией Тимоновой — телеведущей, биологом и автором программы «Всё как у зверей».

Наверное, животных любят все. Как вы поняли, видимо в раннем возрасте, что хотите связать с ними свою жизнь?

Не знаю, все ли любят животных, потому что они бывают разные. Не всем нравятся тараканы какие-нибудь или жуки. А я имею удовольствие с детства относиться к категории натуралистов, хотя родилась в семье двух инженеров. Они не понимают, как это случилось. Просто ребёнок постоянно сидит в какой-нибудь луже или копается в кустах, читает очень много книг обо всём этом, а потом ещё и в зоопарке работает.

Почему вас к этому тянуло?

Потому что это самое интересное на свете! Объяснить, почему нас тянет к каким-то вещам, рациональными причинами невозможно. Родителям были совершенно не интересны мои предметы пристального изучения, хотя они, конечно, как и все психически здоровые люди, к животным относятся скорее с симпатией. Мой сын такой же инженер, как его бабушка и дедушка, то есть я оказалась между двумя поколениями людей, никак не относящихся к биологии. Да и в роду у нас никто не занимался животными.

Я, как говорят в генетике, выщепилась из общего родового тренда.

А как родилась идея программы «Всё как у зверей»?

Я всю жизнь рассказываю людям о животных. Нам, как гиперсоциальному виду, очень свойственно делиться вещами, которые нас увлекают и кажутся самыми ценными. А вообще, вот вы сказали: «Все любят животных». Любить-то, может, и любят, но вот интересуется ими очень небольшой процент популяции.

По счастью, поскольку мы существа биологические, все наши процессы в корне биологические. И даже то, что привычно считать чисто человеческой культурой или этикой, исключительно нашими прерогативами, всё это тоже не свалилось с неба, а стало наследием от животных предков. И вот когда ты рассказываешь людям о животных так, что они узнают в этом себя, они страшно радуются.

В проекте «Всё как у зверей» я с профессиональной позиции говорю с людьми о животных, в том числе и о животных внутри них самих. Цепляет даже тех, кто обычно не любит подобные программы. За это нас Николай Николаевич [Дроздов — Прим. ред.] и считает своей любимой передачей о животных на русском языке. Он говорит: «Никогда не слышал, чтобы так здорово про это рассказывали». И я, честно говоря, никогда не слышала.

Программа одновременно выходила и на канале «Живая планета», и на Ютубе. Как вам удалось балансировать между форматами?

К нам пришло телевидение: «Можно вы у нас будете выходить?» Мы к тому моменту были солидной двухлетней передачей и сказали: «Хорошо, но мы будем делать то же самое, и вы не будете ничего форматировать под ваши телевизионные форматы». Они ответили: «Вы нас устраиваете и такими, как на Ютубе». Ну, и всё.

А сделать из 10-минутной передачи 26-минутную — это уже вопрос объёма информации, которую можно туда запихнуть. Естественно, есть некоторые мелкие отличия, но они совершенно не принципиальны. Ютуб компактнее, а тут есть некий телевизионный гламур. Ну, и красят меня там, конечно, просто… как какого-то попугая. А в остальном всё то же самое.

Но Ютуб всё-таки роднее?

Да. Телевидение — это коллективное творчество, где далеко не все понимают, что именно вы хотите сделать. Там размывается концентрация. А в нашей команде есть я и режиссёр, с которым мы вдвоём всё это начинали, оператор и художник Акуаку, который чуть позже к нам присоединился. И потом мы ещё обросли несколькими людьми, которые очень любят зверей как идею. Поэтому всё, что мы делаем вместе, получается гармоничным.

Самое популярное видео на канале — о половом отборе: у него почти три миллиона просмотров. И только на втором месте — выпуск о механизмах альтруизма и самопожертвования «Звериный оскал патриотизма». Почему, как вам кажется, людей больше всего волнует, чего хотят женщины?

Такова наша базовая программа. Размножение — абсолютный приоритет. Ну, и само наличие в природе полового отбора и женского выбора, о котором Чарльз Дарвин говорил ещё в XIX веке, до сих пор считается какими-то «брейкинг ньюс» для огромного количество людей, преимущественно мужчин.

Наш режиссёр даже не хотел сначала этот выпуск делать. Спрашивал: «Зачем? Это же в школьных учебниках написано». Я говорю: «У нас такого в учебниках не пишут, так что давай сделаем. Мне кажется, в этом есть определённый потенциал».

Итог — почти три миллиона просмотров и вечный огонь в комментах. Ни дня не проходит, чтобы в «Половой отбор» кто-нибудь чего-нибудь не написал. Хотя, конечно, «Звериный оскал патриотизма» нравится мне больше. Он мне видится более ценным высказыванием.

Многие признаются, что живут в постоянном стрессе. А как от него защищаются животные? Что есть у нас, а чему стоило бы у них поучиться?

Смотрите нашу лекцию «Стресс хороший, плохой, злой». В последнее время мы отошли от коротких видео и стали в виде лекций давать развёрнутые ответы на подобные вопросы. Как раз, например, какие биологические подоплёки существуют у человеческого поведения, особенно в кризисные и экстремальные времена.

А как животные могут помочь нам защититься от стресса? Полезна ли пет-терапия, например?

Именно пет-терапия — несомненно. Главное, чтобы это не была какая-нибудь вещь типа дельфинотерапии. Это шарлатанство. В этом случае вас расслабляет вода, просто вы находитесь в ней за максимальное количество денег.

А вообще, да, в нас встроена потребность в общении с природой. Человек эволюционировал в окружении разных животных миллионы лет, поэтому такие межвидовые контакты позволяют получить чувство гармонии. И чем больше ты знаешь о природе, тем больше она радует, и ты перестаёшь делить животных по принципу «вот давайте на котиков я буду смотреть, а на каких-нибудь пауков нет; пауков уберите». Хотя пауки ничуть не хуже, чем котики.

Есть ощущение, что мы абсолютно всё взяли от наших предков, и вы можете найти объяснение чему угодно. Даже чувству прекрасного. А существуют ли всё-таки у людей какие-то черты, которые взялись как будто бы из ниоткуда? Чему нельзя найти аналогию в животном мире?

Нет.

Вы упоминали о том, что обезьяны нас раздражают, потому что выглядят как «пародия на человека». Вместе с тем существует «эффект зловещей долины», когда человек смотрит на робота и ему становится мерзко, потому что он на нас похож. Значит ли это, что в подсознании человека робот и обезьяна — это практически одинаковые объекты?

Не совсем. Всё-таки эффекту «зловещей долины» не присуща карикатурность, то есть подчёркивания качеств, которые нам в себе не очень нравятся. Обезьяны крикливые, вертлявые, лицо у них такое бывает… Похожее на наше. Мы не боимся, что обезьяна будет выдавать себя за человека и заменит его, всё-таки она очевидным образом отличается. А вот то, что неживое опасно близко подобралось к тому, что мы привыкли считать самими собой, нас тревожит. Возникает нечто вроде «синдрома двойника». Поэтому нет, это разные явления..

Откуда берётся желание что-то отмечать и праздновать, если все наши механизмы — от животных?

От нашей гиперсоциальности. Праздник — это повод собраться, поесть вместе. Коллективный приём пищи для нас очень важен. В празднике можно найти идеальное сочетание нашей всеядности, жадности до новых впечатлений, невероятной коллективности и потребности в сочетании традиций и новизны.

Человек на всю жизнь сохраняет черты, которые другим приматам свойственны исключительно в детский и юношеский период: любопытство, игривость, потребность узнавать новое. И мы сохраняем их до самой старости. В том числе поэтому у нас она наступает так поздно, да и проходит менее уныло.

Поэтому праздники — это такой способ поддержать нашу детскость. Очень мило.